Неизвестные герои чехословацкого самиздата

Чехословацкий самиздат, Фото: Адам Дрда, Чешское радио

В 2017 году в Чехии активно вспоминают 40-ю годовщину выхода в свет главного программного документа чешских диссидентов – «Хартии 77». Неотъемлемой частью деятельности диссидентов стала культура самиздата.

Иржи Грунторад,  Фото: Мариан Войтек,  Чешское радио
Директор библиотеки Libri Prohibiti и один из издателей литературы самиздата Иржи Грунторад считает, что первым самиздатом является послание московского патриарха, вышедшее в 1918 году, в котором тот протестует против большевистского террора. Однако сам термин «самиздат» появился в СССР лишь в 1940-е годы и закрепился во всех языках, за исключением польского, где эта литература называлась публикациями «второй циркуляции» или «параллельной циркуляции».

В Чехословакии самиздат играл особую роль. Именно благодаря ему, а также эмигрантской литературе, несмотря на все старания Службы госбезопасности, сформировался параллельный мир свободной культуры и интеллектуальной дискуссии. О самиздате в Чехословакии можно, однако, говорить уже с 1950-х годов, когда в самиздатовских выпусках «Полночи» публиковали свои стихи поэты Иво Водседялек и Эгон Бонди.

Сегодня, говоря о самиздате, чаще всего упоминаются культовые личности этой культуры – главным образом, издатели, такие как, например, писатель Людвик Вацулик. В стороне от всеобщего внимания остаются, однако, те, кто во имя самиздата рисковал ничуть не меньше: переписчики, художники, переплетчики. Одним из таких людей стала переписчица Татьяна Догналова:

«Я посещала общеобразовательную школу в Праге с углубленным изучением языков, где изучала как иностранные языки, так в особенности и чешский язык, которым я хотела заниматься затем и в ВУЗе. Но туда я не попала из-за кадровых проблем моих родителей. Так я стала заниматься литературой самостоятельно, к тому же в тот период я познакомилась со своим мужем, который много читал, и он в действительности открыл мне глаза. И так я читала, читала и читала».

Чехословацкий самиздат,  Фото: Адам Дрда,  Чешское радио
Вскоре Татьяна Догналова стала сотрудницей самиздатовского сборника «Мусорка», которое выпускал Иржи Грунторад с конца 1970-х годов, за что и оказался в тюрьме на несколько лет. В целом для издательства Грунторада Татьяна Догналова переписала около ста книг.

«В 1975 году я работала в квартирном кооперативе «Прогресс», где и познакомилась с паном доктором Рыхетским. Он стал мне одалживать самиздатовскую литературу различных авторов, запрещенных после 1970 года. Мне было жаль, что в моей библиотеке нет этих книг, так что я приобрела печатную машинку и стала перепечатывать их для себя. А после того, как мой муж подписал «Хартию 77», я оказалась в обществе людей, мыслящих подобно. С ними-то мы и договорились о том, что было бы хорошо эти книги не только читать самим, но и распространять дальше. Так и возникал самиздат».

Татьяна Догналова с супругом оба подписали «Хартию 77». Вскоре от любительской перепечатки книг для себя, Догналова перешла к перепечатке профессиональной. Это произошло после того, как ее супруг познакомился на «квартирнике» барда Ярослава Гутки с Иржи Грунторадом.

«Это было в 1978 году. Мы не разговаривали, а переписывались на доске, потому что в то время вести подобные беседы было небезопасно, поскольку всюду были установлены прослушивающие устройства. Точнее – мы подозревали, что они там есть, а после 1989 года оказалось, что они там действительно были. Я сообщила ему, что нахожусь в декрете, и дома у меня есть время. Иржи рассказал, что издает «Мусорку», и я видела у него множество перепечатанных книг. Я сказала, что готова к сотрудничеству. На том мы и договорились. С перерывом на четыре года, когда он был в тюрьме, наше сотрудничество продолжалось 10 лет».

Практически у всех без исключения деятелей самиздата было, помимо этого, официальное место работы. Сегодня даже сложно представить какой объем дополнительной нагрузки приходилось выполнять тем, кто решил посвятить себя этой деятельности.

Архивное фото: экспонат выставки Национальной библиотеки
«Самиздатовские книжки изготавливались в количестве 14 или 15 экземпляров, то есть в 13 или 14 копиях. Поэтому было необходимо вооружиться писчей и копировальной бумагой, нарезать ее на половинки, чтобы она имела форму классической книжки, сложить 15 листов и 14 копирок в стопку и вложить в машинку. Далее следовала долгая и кропотливая работа – перепечатка книги. Зависело, сколько в ней страниц, но в среднем перепечатка одной книги занимала месяц, включая складывание. Например, Katyně Павла Когоута – это 500 страниц, и если представить, что человек возьмет в руку 15 раз по 500 листов, это 7500 страниц», - вспоминает Татьяна Догналова.

Одной перепечаткой дело не ограничивалось. После этого было необходимо книгу сшить и переплести, для чего было нужно найти переплетчика. Некоторые издатели, однако, справлялись с этой ролью самостоятельно.

«Пока Иржи Грунторад еще был на свободе, я носила все это ему. Когда его посадили, я нашла переплетчика, которому вновь сама и носила связки. Самые большие волнения были в тот момент, когда я допечатывала книгу. Я ужасно боялась, что если придут с домашним обыском, то заберут и всю мою гигантскую работу, и меня. У нас дома был старый телевизор, который лишь выглядел как телевизор, внутри он был пустой, и вот туда-то я и складывала книги, которые печатала, и надеялась, что если придут с обыском, то ничего не найдут. Наверное, это были наивные иллюзии, но так как ко мне никогда не пришли, все закончилось хорошо».

Когда Иржи Грунторада посадили в тюрьму в 1981 году, Татьяна Догналова решила, что единственное, что она может для него сделать на фоне общей беспомощности – это взять на себя издательскую деятельность «Мусорки». При этом ей пришлось не только подыскивать книги для перепечатки, переписывать их, но и найти человека, который бы их переплел.

«После долгих поисков я нашла переплетчика, который, по счастливому стечению обстоятельств, жил неподалеку. В результате моих длительных уговоров и взвешивания ситуации он решил, что пойдет на это. Ему тогда было уже за 70, он был другом Ярослава Сейферта, звали его Рудольф Черны. Сегодня его уже нет с нами, но тогда он очень и очень нам помог. Об этом не знала ни единая душа, а он переплетал книги до самого 1989 года».

Vokno,  Фото: официальный сайт VONS
Иржи Грунторад всегда говорил, что Чехословакия была в идеологическом отношении гораздо более сильно связана, нежели, например, Польша и Венгрия. Таким образом, то, что выпускалось самиздатом там, не имело шансов увидеть свет в чешских условиях. Например, в Польше не было религиозного самиздата, зато был чрезвычайно распространен исторический. Чешской же особенностью является объемность и многочисленность «свободной литературы». По словам Иржи Грунторада, даже в самом Советском Союзе число запрещенных или частично запрещенных авторов, публикующихся в самиздате, не было столь велико.

Самой часто выходящей в чехословацком самиздате книгой был сборник Ярослава Сейферта «Чумной столб». Примерно так же часто выпускался роман Джорджа Оруэлла «1984». К часто издаваемым авторам относились Вацлав Гавел, Людвик Вацулик, Павел Когоут, а также Эгон Бонди и Ладислав Клима, барды Ярослав Гутка и Властимил Тршешняк. Важно и то, что некоторые авторы публиковались исключительно в самиздате – именно так состоялись дебюты ряда литераторов, и впервые увидела свет многочисленная переводная литература.

Помимо книжных изданий, таких как «Задвижка» (Petlice), «Экспедиция» (Expedice), «Мусорка» (Popelnice), «Сокровищница» (Klenotnice) и «Библиотека Центральной Европы», позднее стали выходить и журналы «Критический сборник», Revolver Review Центральная Европа, Vokno, Lidové noviny, «Пражские коммуникации». Важное место занимали и печатные материалы о «Хартии 77», как и ее регулярные публикации.