Архитектура соцреализма – жесткие грани эпохи

Отель «Ялта» на Вацлавской площади, построенный по проекту архитектора Антонина Тензера, фото: Бен Скала CC BY-SA 3.0

«Я готов отдать свое месячное жалованье тому, кто мне объяснит, что такое соцреализм в архитектуре!» – эту фразу приписывают творцу неорусского стиля Алексею Щусеву, ставшему классиком советской эпохи и построившему Мавзолей Ленина. Перед чешскими архитекторами, выросшими на традициях европейского модернизма, этот вопрос встал вплотную в феврале 1948 года – 70 лет назад к власти в стране пришла компартия.

Мавзолей Ленина,  арх. Алексей Щусев,  фото: Shebs CC BY-SA 3.0
Чехословакия попала в соцлагерь в тот момент, когда в СССР на смену довоенному конструктивизму пришел «Советский архитектурный ретроспективизм», известный как «Сталинский ампир». И этот соцреализм зашагал по чешским городам и весям.

«В архитектуре этот стиль называли "сорелой" – большинство архитекторов его просто терпеть не могли. Это пришло из Советского Союза – всем вдруг предписали отказаться от современной архитектуры и вместо этого строить здания в некоем псевдоисторическом стиле»,– объясняет архитектор Зденек Лукеш. Помпезность и эклектизм соцреализма 1950-х, в котел которого советские архитекторы бросали все – от барокко до ар-деко, – проявлялся и в декоре, который должен был подчеркивать величие достижений государства рабочих и крестьян.

Зденек Лукеш | Фото: Ian Willoughby,  Radio Prague International
«Декоративное оформление выглядело достаточно смешным, хотя времена были, конечно, суровые. Часть архитекторов не хотела оставаться в тоталитарном государстве и эмигрировала, некоторые оказались за решеткой за свои политические взгляды или как раз за то, что не желали делать проекты в стиле сорелы».

Социалистический строй привнес в жизнь чехословацких архитекторов еще одну новинку – в обязательном порядке они должны были поступать на работу в так называемые проектные институты. Свободное и самостоятельное творчество вдруг стало недостижимой мечтой.

«Некоторые частные работы они делать могли, но это касалось только каких-то мелких заказов, таких как проектирование интерьеров, выставок и т.д. Единственной возможностью строить здания было поступление на работу в эти проектные институты, что, конечно, ограничивало свободу художественного творчества».

Разумеется, среди чехословацких архитекторов появились и те, кто был готов выражать свою лояльность новому режиму, приняв соцреализм. Они начали следить за «чистотой» работ своих собратьев по цеху, выискивая, не использует ли кто-то «неправильные стили», например, попавший в ЧССР под запрет функционализм.

Дом культуры на шахте «Франтишек»,  арх. Иржи Крога,  1950-е гг.,  фото: Klajban CC BY-SA 3.0
«К числу культуртрегеров той эпохи принадлежал, в первую очередь, архитектор Иржи Крога. До войны он был левым авангардистом и пропагандистом конструктивизма и функционализма, но после 1948 г. опубликовал так называемую «товарищескую самокритику», в которой осудил свои довоенные работы, признав, что «глубоко ошибался» и теперь творит в "сталинском стиле"».

Упомянутый Иржи Крога (1893–1974) в межвоенные годы жил жизнью пражской богемы, захаживал в кабаре «Монмартр», стал членом знакового модернистского Общества художников «Манес» (SVU Mánes), работал с дизайнерами из союза «Артель». В 1938 г. он примкнул к художественной группе, пропагандировавшей модернистское начало в искусстве Советского Союза. Туда же входил знаменитый теоретик авангардизма Карел Тейге, художники Иржи Штырский и Тойен, лингвист Роман Якобсон – все они выступали против сталинского реализма в искусстве.

В годы протектората за свои прокоммунистические взгляды Иржи Крога попал в гестапо, прошел Дахау и Бухенвальд, откуда его в 1940 г., уже совершенно больного, смог вызволить Красный Крест.

После 1948 г. началась карьера Кроги как архитектора соцреализма – он получил звание «народного художника», а его ателье MANU проектировало жилые кварталы и интерьеры пропагандистских выставок и инсталляций, в число которых вошло не только оформление зала IX съезда компартии ЧССР, но даже траурное убранство Пражского Града в связи с кончиной Клемента Готвальда.

Отель «Ялта» на Вацлавской пл.,  арх. Антонин Тензер,  1958 г.,  фото: Бен Скала CC BY-SA 3.0
«Новый этап моего творчества начался после 1945 года, когда меня пригласили в качестве генерального архитектора разработать проект Славянской сельскохозяйственной выставки в Праге, где архитектуру я начал воспринимать как рабочую атмосферу, в тот раз предназначенную для крестьян, то есть под небесными сводами», – делился своими воспоминаниями Иржи Крога, выступая на «Чехословацком Радио» в 1968 г. Именно тогда, заявлял бывший авангардист, он «до конца понял пространственный аспект архитектуры».

Однако принять новые формы, диктуемые идеологией, могли далеко не все. «Эту напыщенную архитектуру соцреализма мы знаем, например, по застройке района Острава-Порубы. В Словакии появилась Нова Губница, в Праге – гостиница «Интернационал». Я не хочу сказать, что все здания в стиле сорела были плохими – если их делали хорошие архитекторы, то возникали вполне приличные постройки. В качестве примера можно привести отель «Ялта» на Вацлавской площади, построенный по проекту архитектора Антонина Тензера. Однако большинство зданий создавалось в стиле, который был нам, по сути, навязан извне. Некоторые архитекторы, действительно, попали в тюрьмы, некоторые не могли работать по специальности, некоторых отправили на пенсию...»– напоминает Зденек Лукеш.